Ксения Собчак

Итак, выборы позади. Позади и митинг, на котором Алексей Навальный так и не призвал своих сторонников опрокидывать автомобили и ставить палатки на площади. Хотя Мосизбирком завален кипами жалоб от Навального, уже очевидно, что второго тура не будет. И не менее очевидно, что, несмотря на недовольство «рассерженных горожан», официальные 27% Алексея Навального — огромная победа.

Впервые за долгое время мы участвовали в выборах, где развернулась реальная политическая борьба. Не так важно, натянули действующему мэру эти 2-3% или нет. Я думаю, что натянули: власть и не может поступить иначе, когда мы играем на ее сером поле. Тут, к сожалению, надежный рецепт победы смог предложить только Евгений Ройзман, у которого я только что взяла интервью. Согласно мнению нового мэра Екатеринбурга, фальсифицировать результаты все равно будут, не смогут удержаться, — но это просто значит, что побеждать нужно с большим отрывом. Набирать не 27%, а 37%, или 47%, или столько, чтобы смухлевать было невозможно.

Но и 27%, на мой взгляд — это большая победа Алексея Навального. Теперь главный вопрос в следующем: дадут ли еще когда-нибудь провести такие выборы? Какой урок извлечет власть? Поймет ли она, что терпение людей на исходе и пора идти на уступки, увеличивать прозрачность, пускать во власть новое поколение? Или сделает вывод, что рискованный эксперимент не удался и что никак нельзя допускать повторения вечера 8 сентября — этого страха, этой растерянности, этих ночных совещаний у Собянина? Какой они сделают выбор, я не знаю.

В эти дни Алексея Навального часто критиковали за то, что на митинге после объявления официальных результатов он все-таки не стал призывать своих сторонников остаться, требовать перевыборов или жечь машины. «Надо было стоять до конца! Только через противостояние можно было чего-то добиться!» — подобные радикальные взгляды высказывали довольно многие. Но мне кажется, рассуждать так могут лишь те, кто совершенно не понимает ситуации.

А ситуация такова, что москвичи в очередной раз доказали: они не хотят никакого насильственного развития событий. Поверьте, Навальный уже достаточно опытный политик, и если толпа настроена стоять до конца, то он не замедлит ее к этому призвать. Однако все очевидцы, находившиеся на митинге, да и сам Алексей, хорошо почувствовали, что люди пришли с совершенно другим запросом. Основная масса протестного электората Навального — это те, кто хочет изменений, но не такой ценой. Как опытный и чуткий политик, Алексей учитывает именно эти пожелания.

Я еще раз убедилась и абсолютно уверена в том, что основной запрос так называемых рассерженных горожан — это постепенное (может быть, гораздо более медленное, чем кто-то рассчитывает) движение к прозрачным выборам и политическим реформам. Давление на власть, я надеюсь, будет усиливаться. Но люди, которые выходят на площадь, раз за разом доказывают, что они не готовы ради достижения своих целей идти на насильственные действия, выдвигать ультиматумы, стоять насмерть, как на Майдане.

Мне кажется, это главный урок, который наконец усвоил Алексей. Понятно, что для него как для политика, который должен пользоваться моментом, такая ситуация не очень выгодна. Пока пройдет время, пока мы переживем еще несколько выборов, все может поменяться –могут смениться и главные лидеры.

Но вариантов нет. Общество в очередной раз показало: люди не хотят мириться с происходящим, они готовы идти голосовать, готовы весь день работать наблюдателями бесплатно, заниматься волонтерской работой. Но на этом — все. Никто не пойдет, как того требует Лимонов или некоторые националистически настроенные лидеры, штурмовать Кремль или проводить сидячую демонстрацию на Красной площади.

Опытность политика заключается именно в том, чтобы возглавить то настроение, которое на сегодняшний момент господствует среди его сторонников. Очень смешно и обидно оказаться одному в фонтане с пятью сподвижниками, готовыми к баррикадной борьбе, посреди равнодушной толпы. Хорошо, что Алексей не допустил этой ошибки, почувствовал свою аудиторию. Я надеюсь, он будет чувствовать ее и в дальнейшем.

И в этом смысле меня обнадеживает, что события развиваются именно так, как самом деле хочет ядро протестного электората. А именно — постепенные, эволюционные изменения через давление на власть. Официальные 27% или реальные 30% — это уже серьезная цифра, которая может стать отправной точкой для таких изменений. Если, конечно, власть проявит мудрость. Если она осознает, что может произойти, если мнение этих двадцати семи процентов в очередной раз будет проигнорировано.

Источник